– Я на время, – смутился Диттер, прижимая трость к груди. – Просто… иногда револьвера недостаточно, а…
– Скорблю – ответила я, пряча пилочку за спину.
Странно думать, что они умерли. И я умерла. Я вернулась, но сути-то вопроса это не меняет…
Диттер молчал. Кусал губы. Смотрел на дорогу. А я… я мысленно проклинала себя за затянувшуюся шутку. Почему-то она больше не казалась забавной,и… и пусть я не виновата, а я действительно не виновата, что им было лень дойти до перекрестка и свистнуть… Ему было плохо. И мне, кажется,тоже… и я утопила педаль газа. Взревел мотор, а о лобовое стекло разбились первые капли дождя. Небо стало темным. Воздух сгустился и задрожал.
И матушка поверила? Наверное, она очень сильно хотела верить, ничем иным подобную дурость я объяснить не способна. И характер у нее был не тот, полагаю, чтобы оттаскать сестрицу за волосы или хотя бы проклясть тайком.
Еще чего… Не дам. Поменяю. На кровь… пару капель всего… я ведь не прошу многого… да, не капель, ладно, пару глотков и… Мотор заурчал. Ах, обманщик какой, отнял ключи силой у бедной женщины… и… наваждение отступало. Жаркий день для зимы. И солнце такое жесткое… неприятное… ощущение, что кожа вот-вот слезет… я захныкала, а Диттер, содрав с себя куртку, накинул ее мне на голову.