– Твоя сестра не носила блокиратор, – он повернул перстенек,и марево светлой силы, его окружавшей, побледнело. – Никто не надевает блокираторы на детей…
Хорошо. Это… не совсем чудо, наверное. Просто слово произнесено. И услышано. И рана срастается, а мертвец открывает глаза. Он касается губами золотых губ, и богиня вновь хохочет, видя его удивление. А потом возвращается.
– Проблема в том, что убийца определенно обладал весьма специфическими навыками, указывавшими на знакомство с человеческой анатомией. И скальпель в руках держать умел. И… в общем, мне нужно было понять, что происходит в госпитале, а это оказалось не так просто сделать… госпиталь был основан одним весьма благородным…
– Это же Доусон? – он указал на картину. – И подлинник, не сомневаюсь…
Доносы на меня писали, что в управление, что мэру… а мне – на него и, соответственно, на герра Германа,и на многих иных достойных людей. Не знаю, что они в полиции с доносами делали, я же раскладывала по папочкам. На всякий случай.
Некромантов не любили. И не любят. Эдикты там или запреты, императорская воля с нею связанная, но… людям можно запретить убийство, а вот изменить отношение к кому бы то ни было – проблематично. Честно говоря, некроманты и сами к обществу относятся без особых симпатий. Люди раздражают. И… мешают.