Зашипев не хуже дикой кошки, я вскочила и, прихватив панталоны, прикрылась ими ниже пояса. Второй рукой закрывала грудь.
В этот раз не было слез – лишь горечь обиды. Даже злость ушла, оставив разруху и упадок сил.
– Не мешать мне! – рявкнул он, пробегая мимо и останавливаясь у изголовья Эда. – Отойти дальше! А лучше прийти утро!
Решительно потянув на себя поводья, собралась уже дать деру, когда конь шарахнулся от удара до боли знакомой плети.
– Дальше он меня поймал, накормил и предложил принести ему клятву верности. Служить верой и правдой, пока я не осознаю, кем являюсь.
– Правильно, – смущенно потупилась я. – Не люблю хвастаться, но я вышивала лучше многих других, плела гобелены тоже весьма недурственно. И историю Эливиана сдала на «отлично».