– Говори, – разрешил он, едва ощутимо касаясь губами моих скул. – Представим, что ты – приличная леди.
А я так и стояла столбом, не в силах понять, какое место смогу занять среди северян, если у них такие женщины. И зачем я вообще понадобилась Хакарку? Посмеяться? Позабавиться, как с куклой?
– Но… – Я растерянно всплеснула руками. – Это же элементарно! Какой мужчина станет говорить своей супруге, что вернет ее отцу при первой возможности? Или прилюдно смеяться над ее внешним видом? И он почти никогда не зовет меня Дарной, хотя сам заставил отказаться от родного имени! А еще…
– Эво как! – Усмехнувшись, поднялся с постели и подошел к окну. Слегка отодвинув занавеску, выглянул на улицу, чтобы увидеть удаляющийся силуэт Фриды. – И с каких это пор мы такие добрые? – спросил, оборачиваясь к матери. – Неужели старость пришла? Или пытки сделали свое дело и черствое сердце Габриэллы Эйдинбергской научилось сопереживать?
– Вряд ли наш похититель пришел из такого места, – ответил я, нахмурившись. – Но даже если предположить, что ты прав, у меня нет выбора. На мне лежит ответственность за Дарну и Тирэна. Открой дверь, и я пройду один.
– Пока оставь на столе. Пусть сначала лекарь осмотрит его, – я кивнул на брата, – затем расстелешь.