Я буравила его недовольным взглядом, громко возмущенно сопела и демонстративно отворачивалась. Обида осталась незамеченной. Улегшись и надежно «заковав» меня в своих объятиях, Хакарк прижался носом к моему лбу, вздохнул глубоко и снова провалился в сон, громко засопев.
– Они взломали защиту рабыни, – вклинился в речь брата Хакарк, укладывая притихшую Фриду на холодный пол. – Делайте, что нужно, но быстро!
Вспомнив о правилах приличия и многократном их нарушении, хотела запретить вторгаться в палатку, но любопытство победило.
– Мне нужна одежда. Любая. Мои вещи за эти дни совсем истрепались.
Фрида взглянула на меня черными глазами, затем прижала правую ладонь к левой груди и поклонилась.
Они вышли в центр. Четверо людей, увязших в интригах и преступлениях, потерявших моральный облик, безбоязненно сломавших границы дозволенного. Те, кто уничтожил десятки, если не сотни судеб, топтал надежды и шел к цели напролом.