Бег чуть остудил рассудок. Да, я собираюсь спасти последнего выжившего, но уже могу мыслить здраво. Спасать надо аккуратно, чтобы свою шкуру не продырявить, она мне дороже жизни какого-то там дикаря.
— Какие си-иськи… — пробормотал этот смертник. — Какая баба-а…
Очень помогло в плане дисциплины, мужики моментально поняли, что я от них хочу, расшатали верхнюю планку, подставили мне спины, когда я выбралась на крышу клетки и высвободили нашу общую цепь на такую длину, чтобы я смогла, перемахнув через гудящий от напряжения канат, захлестнуть этой самой цепью узел, на котором держалась наша клетка.
И честно высидела три дня… почти честно. Только курицу сперла у повара и поймала неосторожного голубя, присевшего на подоконник. Ну мне же надо чем-то питаться?
— Считаю до трёх. Раз. Два, — угрожающе раздалось из клетки с чужими мужиками. Да чтоб тебя за этой решеткой до утра яоили, уро-о-од! Козёл!
Как мы выбрались из тоннеля и доковыляли до первых кустов — даже рассказывать не хочу. Карлу тоже досталось скунсовых подарков, и сам полосатый белк оказался в своем же секрете и кое-чем таком же вонючем по самые уши. И если мы с медоедом смогли избавиться от запаха, несколько раз обернувшись туда-обратно, то чертова хвостатая щетка воняла так, что глаза слезились в любом облике.