А сторожу своему я один раз приперла и оставила в каморке бутылку с жутко вонючей местной табуретовкой, стыренную у другого похожего индивидуума. Чем разом погасила все его похмельные утренние сомнения насчет пропажи еды. Ибо ни один нормальный вор не принесет взамен украденной жратвы такую ценную вещь, как самогон…
Это как она?! Мотики, я вчера ещё проверил, только на хозяина реагируют, точнее на чип. Я один из трупов расковырял, нашёл вживлённую в запястье миниатюрную пластинку — видимо, и паспорт, и права, и фиг знает, что ещё в одном флаконе. Нашёл, но без толку. Смерть носителя пластинку отключила.
Некоторое время назад я приостановила земляные работы по нескольким причинам: первое — выкопанную глину некуда стало девать — мой зиндан и так «обмелел» чуть ли не на полметра. Второе — я боялась, что без крепежа нора обвалится и задавит меня. И третье — мне просто стало некогда, по ночам я партизанила.
— А то! — я прямо на глазах подобрела. Люблю запасы делать.
Вот это странное состояние, нервозность, чувствительность кожи словно увеличилась, и в целом тело охватывает такая странная сладковато-тягучая истома.
Не дожидаясь гадину, я ловкой плюшкой скатилась с карниза и стелющимся ниндзей прошмыгнула через три коридора и две лестницы в тот самый арочный зал. Он тут один был такой — весь потолок в переплетении арок из красного дерева, окна арочные, двери арочные… и… та-ак!