Амбалы раскатили их по разным углам клетки и вышли. Я почувствовала невольное облегчение. Вроде бы понятно, что дальше лапанья не пойдёт, но мерзко и страшно.
Я хотела, как лучше. Просто не могла смотреть, как с другими такими же, как мы, ребятами поступают так же… бесчеловечно. Дура. Ведь вся жизнь детдомовская учила — каждый сам за себя! В крайнем случае — за своих, за семью и мафию. Кто мне те парни с тропического острова, приплывшие туда на белоснежной яхте и разговаривающие по-английски? Да никто!
Лязгнули запоры. Сколько их? Десять? Двадцать? Замки, засовы, щеколды, невесть что.
— С той стороны зайдём. Так, на базе должна быть нормальная еда. Ты есть-то хочешь?
— А ничего, что до этого я эти грязные трупы зубами трогал? — расфырчался Карл, но встал из-за стола и почапал к раковине. Руки мыть. Решил, видимо, что так быстрее выйдет, чем спорить. Сообразительный барсук.
Нашим хозяевам совсем не нужно, чтобы хоть один «зверек» убежал. Им не нужна огласка, даже в среде дикарей и оборванцев.