Гравик пока вёл себя идеально. Мы рассекали воздух, так что в ушах свистело. Если бы не лобовое стекло, задохнулись бы, наверное. Оторваться не получалось. Я скрипел зубами, но выхода не видел.
— Медоед! Я выбираю тебя! — чертов лепесток выскользнул из пальцев и царапнул почти до крови. Или не почти? А, фигня, через две минуты забуду…
Да ни хрена не легко и не безболезненно. Но после ТОЙ боли скулить было даже как-то несерьезно.
«Ты только не спались, — озабоченно предостерегла Гюрза. — Между прочим, явлением демона Ленка интересовалась. Лично припёрлась и расспрашивала. И знаешь, расспрашивала как-то странно. Будто в историю с появлением неизвестного существа она верит, а в злобного пожирателя душ — нет».
После эпохального разудалища и вредительства я отсиживалась в норе несколько дней, не смея даже нос наружу высунуть. Народ в улье натуральным образом взбесился, и они еще долго выясняли, как поганый диверсант пробрался в святая святых клана и кто в этом виноват.
Нет, я чуть позже разобралась. Кажется. Потому что Карл много рассказывал о своем мире — но только про детство. Про брата, про друга. И по одной нечаянной обмолвке я поняла, что и в этот мир они угодили когда-то втроем.