На «центральном» террористическом уровне возникли сразу две проблемы: комплектования личным составом потрепанных в августе бандформирований и борьба «ДНР» и «ЛНР» за ресурсы, поступающие из России. Так, в «ДНР» остро встал вопрос о пополнении террористических групп живой силой вместо дезертиров и ранее уничтоженных боевиков. Среди местного населения велась активная агитационная работа с целью привлечения добровольцев, основной мотивацией было предоставление регулярного питания, проживание «в казармах» и денежное вознаграждение. Мобилизационные мероприятия среди бывших сотрудников МВД Украины, оставшихся на территории «ДНР», не увенчались успехом: попытка руководства «ДНР» создать из них «специальные подразделения» потерпела фиаско из-за моментального дезертирства более двух третей личного состава создаваемых подразделений. Также повсеместно «командиры» террористических групп «ДНР» высказывали претензии в адрес «ЛНР» относительно того, что «ДНР» «прикрывает Луганскую область от украинских войск с запада», однако львиная доля поступающих из России ресурсов идет в «ЛНР».
Харьковское и Луганское направления: личный состав — до 6 тысяч человек, танки — до 30 единиц, ББМ — до 300 единиц, артиллерия — до 55 единиц, самолеты — до 50 единиц, вертолеты — до 20 единиц, РСЗО — до 20 единиц;
— свыше 250 грузовых автомобилей с боеприпасами, амуницией и снаряжением;
…С отводом БТГ российских войск на территорию РФ в начале сентября 2014 года на Донбассе осталось (кроме ряда подразделений ВС РФ и ДРГ российского спецназа) значительное количество кадровых российских военнослужащих в роли различных «инструкторов» и «советников». Одновременно стали формироваться первые «учебные центры» и «базы подготовки» террористов на территориях, контролируемых «ДНР» и «ЛНР».
Взятие под контроль Донбасса с его большой частью пророссийски настроенного населения и минимумом украинских воинских частей в Москве представлялось довольно легкой задачей. Такой же легкой задачей выглядел и захват южных областей (Одесской, Николаевской, Херсонской). Причем именно юг был приоритетом для Путина, который прекрасно понимал, что без контроля над этим регионом ему будет очень сложно обеспечить жизнедеятельность Крыма, более чем на 90 процентов получавшего электроэнергию и воду для сельского хозяйства именно из этого региона. Контроль над Донецкой областью (или хотя бы над ее южной частью), в свою очередь, обеспечивал бы сухопутное сообщение Крыма с Россией.