Наверное, вид у меня был дикий. И взгляд шальной. А еще руки чесались и скрипели зубы: так хотелось что-нибудь разбить, расколотить. Или на худой конец кого-нибудь укусить.
– Ваше великолепие, с кьердом что-то не так! Он весь вечер сам не свой. Сначала я думала, просто голоден. Покормила – вроде бы успокоился. А потом снова начал метаться по комнате. Всю меня исцарапал… – Мабли несмело вскинула голову, не решаясь посмотреть правителю в глаза. – Кьерды – они ведь чувствуют своих хозяев… А я нигде не нахожу ее утонченности!
Лично мне она нигде не мешала. Я ведь не собиралась ни перед кем оголяться. Но Блодейна, стерва такая, посчитала иначе: пригвоздила меня при помощи чар к лавке, а потом еще и дара речи на время лишила. Когда я начала орать благим матом и грозиться Мабли, споро намазывающей меня густой, липкой дрянью, что то же самое проделаю с ее волосами.
Если Скальде, как утверждает Ариэлла, пошел в своего предка, то на фиг он такой вообще Фьярре нужен?! Тоже мне, сокровище хреново. А Арделия – дура в квадрате! Убивать себя из-за какого-то отмороженного, который, не колеблясь, от нее отказался?
– Согла-а-асна! – надрывался в радостном исступлении кто-то совсем близко.
То ли Герхильд меня обманул и толку от этой булавки, как лысому от расчески, то ли… О втором «то ли» я категорически запрещала себе думать.