– Граф Максаим Оро Кльер Астер. – Голос дворецкого был скрипучим, как несмазанная телега, но папенька наотрез отказывался расстаться со старым слугой, наверняка так же, как отец серой отказывался расстаться со своим гвардейцем. Мур как-то сказал, что, если граф даст разрешение, он будет рад лечь в землю рядом со своим господином. – С дочерью.
А что потом? Мужчины обменяются «комплиментами» и разойдутся? Что-то я сомневаюсь. Единственное, что их сдерживает, – это коробочки в руках, но после того как каждый получит желаемое… Что будет потом? Железнорукий бросит цилиндрик в толпу, а Линок выстрелит? Я коснулась лежащей в кармане сферы. Пока пустой. Я так и не смогла ничего придумать. Что можно применить в такой толпе? Магических зарядов сотни, а из того десятка, что я могу попробовать воспроизвести, одни – слишком травмирующие, другие – бесполезны, вроде запаха роз или подвижных жемчужин.
– И что изменилось? – спросила я. – Бумага по-прежнему у него, и в любой момент сюда могут явиться приставы!
Тот словно услышал, хотя ветер был такой, что отбрасывал занавески под потолок, а хлопья снега далеко в небо. Незнакомец задрал голову и оскалился, как зверь.
– Ты мне льстишь, Ивидель, я убийца, но не вор.
Он смотрел на меня усталыми синими глазами, и было в его взгляде что-то… что-то такое… Так отец смотрел на Илберта, когда тот в очередной раз возвращался из города, воняя пивом, с рукой на перевязи, ибо успел заступиться за честь дамы, которая весьма смутно представляла себе, что это такое. В его взгляде сквозили усталость и извечный вопрос: да, когда же ты образумишься-то? И, надо сказать, брат образумился. Теперь я понимала, что отец тогда чувствовал.