Мелкий тем временем махнул рукой и начал стремительно выцветать, явно собираясь покинуть наше общество.
Вон Мррагарр, серьезный, даже суровый. Возле него тихо шелестящий листьями Шеххисс, задумчивый Ателлиль, улыбающаяся Риалейвэль. Все четверо стражей рядом. Вот Танали, Джаннаг со своей неизменной Баброй, смотрящий Дургах, потрясенно округлившая рот Эмина и еще куча всякого народа. Знакомые, смутно знакомые и совсем незнакомые лица — напряженные, радостные, недоверчивые — сливались в один пестрый размытый фон, а мы все шли и шли, и приглушенный шепот смолкал за нашими спинами.
Узкая ладонь невесомо опустилась на его локоть. Он скользнул прощальным взглядом по удаляющейся фигуре — впитывая, запоминая, навсегда впечатывая в сердце, — и повернулся к Эмине.
Нас прилюдно пожурили за побег, неподобающее поведение и нарушение правил приличия. Подчеркнули, что жизнь уже сама успела осудить и даже сурово наказать нарушителей общественного спокойствия. И поделом, ибо нефи… то есть надо всегда слушаться старших и делать, как они велят. Благородно подарили прощение — и от себя лично, и от отсутствующего в данный момент бывшего жениха. А потом Петьку торжественно назначили…
Несколько секунд мы, не отрываясь, изучали друг друга — жадно, внимательно, а затем, словно что-то толкнуло изнутри, одновременно потянулись вперед, яростно вцепляясь в плечи… Сплетая руки… Тела…