Но Петька и без предупреждения уже успел подгрести нас с Эминой поближе. Обнял за талию — ее одной рукой, меня — другой, — прижал к себе, и мы втроем замерли, настороженно озираясь и вслушиваясь в окружающую тишину. Нехорошую такую… Многообещающую…
Так и повелось следующие несколько дней. До вечера меня никто не беспокоил — его величество не требовало срочно к себе, от участия в обязательных светских развлечениях временно освободили, посетители не надоедали назойливым вниманием. Лишь однажды заглянули родители Мэарин, но и они пробыли недолго: убедились, что дочь вполне себе здорова, посидели немного и ушли. Остальным визитерам запретили меня беспокоить.
— Пытался, но на все вопросы у фрейра имелся один ответ: «Девчонка явится, вот тогда и побеседуем».
— Что случилось, песчинка? — подхватил Мррагарр.
Надежда постепенно угасла, сменившись отчаянием, отчаяние — раздражением, даже злостью. Ведь я же видела, как он на меня смотрел при встрече, чувствовала, что ему не безразлична, ощущала возникшую между нами связь. Так какого же черта он творит? Почему не хочет дать нам ни единого шанса? Махнул рукой на свои желания и опять собирается поступить, как должно, заключив выгодный для Намарры династический брак? Или я просто ошиблась там, в Овальном зале, когда шла… нет, не к трону — к нему? Обманулась, выдав желаемое за действительное. Не существует нас. Никогда не существовало. Есть племянник короля, герцог Роэм Саллер и графиня Мэарин Ольес, с которой у его светлости случилась кратковременная интрижка.
Я тоже сняла маску, села возле Петьки, осторожно взяла его за руку.