— Так чем там Трэй сейчас занимается? У арахнов.
Камни затрещали, заходили ходуном, окутались серой дымкой, а когда пелена рассеялась, скала раскололась, открывая длинный подземный ход.
Он посмотрел на Эари, неожиданно заботливо поправил выбившийся из прически локон и снова повернулся ко мне.
— Простите, что настаиваю, миледи, понимаю, вам неприятно вспоминать… — Сидящий напротив человек на мгновение вскинул светло-голубые, почти прозрачные глаза и снова потупился, рассматривая сложенные на коленях руки. — И все-таки, расскажите еще раз, что произошло.
— Рэм, — теперь я смотрела на Саллера. — С ним бесполезно сейчас разговаривать и о чем-то расспрашивать. Он пьяный. Вернее, ведет себя, как человек, который много выпил и себя не контролирует. Я…
Медор — именно так звали нашего смотрителя — сначала долго не мог сообразить, что за блажь пришла в голову их сиятельствам, а, осознав, как ни странно, обрадовался. Бросился к входным дверям, в полной уверенности, что там, снаружи, брошены многочисленные вещи, и их надо немедленно внести. Остолбенел, услышав, что граф с супругой прибыли налегке — то есть совершенно без ничего. Хотел о чем-то спросить и неожиданно махнул рукой, окончательно смирившись с причудами молодых хозяев. Молча поклонился и с удивительной для его возраста прытью заспешил вверх по лестнице, чтобы проводить нас в господские комнаты. Слава богу, раздельные.