— Это смех сквозь слезы. — Положила голову ему на плечо, брат тут же обнял меня, прижал к себе и я, вздохнув, призналась: — Я очень за тебя волнуюсь.
Коридор петлял, сворачивал в одну, в другую сторону. Расширялся, поднимая свод на невероятную высоту… Сужался до такой степени, что пробираться приходилось боком или наклонив голову. Случалось, он резко уходил вниз, потом спуск делался более покатым, и дальше мы часами шагали по абсолютно ровному, гладкому, словно отполированному полу. Утыкались в ручей, набирали воды в опустевшую флягу и прыгали по скользким камням на противоположную сторону.
— Но Эмина невероятно хороша, — продолжал Леро, не замечая моего смятения. — Обворожительная, яркая, умная девушка. В нее трудно не влюбиться, особенно, если она сама этого жаждет.
— Мири, — Рэм шагнул ко мне, обнял за плечи, заглянул в глаза. — Подожди меня здесь, ладно?
Полоски, обвивающие наши с Рэмом ладони, еще приглушенно мерцали — надо было торопиться.
Мы встречались почти полгода и когда, наконец, решили заняться «этим» я, чтобы не нервничать самой и не нервировать горе-любовника, попросила его купить чего-нибудь расслабляющего. Мне принесли «Куантро». Знаменитый апельсиновый ликер был всем хорош, кроме одной незначительной мелочи — крепости в сорок градусов.