Возвратившись обратно, он поставил кувшин на стол, сорвал с него запечатанную сургучом или чем-то похожим крышку и плеснул в кубки его содержимое.
Вот какой догадливый на мою голову, недовольно подумал я, взглянув на Даркина. Никто из ребят не заподозрил, а он насторожился. Ладно, чего уж тут скрывать, между своими.
Как можно увидеть улыбку абсолютного мрака, как можно заметить усмешку тени? Никак. Поэтому я не увидел эту улыбку, я её почувствовал, и сам улыбнулся в ответ, признавая свою глупость. Темнота достала свое черное одеяло, и стала укрывать меня с головой, а я подумал, что задал еще не все беспокоящие меня вопросы.
— Все равно, он будет казнен на рассвете! — отвечал братишка.
— Перечисли мне все свои ошибки, — приказал мужчина.
— А-а-а... — протянул я. — Знаешь, мне просто стало её жалко, ведь к тому времени я уже догадался, что весь этот поединок одно сплошное недоразумение.