Я с неохотой прицепил тхасар обратно на пояс, встал, выпрямился, принимая как можно более гордый вид и стал ждать, пока бегуны преодолеют остаток расстояния до нашего лагеря.
Брызнули щепки, корпус фрегата украсился дыркой размером со зрелую тыкву. Второй булыжник пролетел мимо.
Вместе с внушительным отрядом рыцарей отправили второй негатор, функционирующий на малые расстояния. И все равно его хватило, чтобы надменные перворожденные отступили ощутив, как на них вместе с большим количеством воинов, с головы до ног заключенных в железо, надвигается плотная душная пелена, где бесследно растворяются любые выпущенные заклинания.
– Я видел их, – глухо прошептал воздушник. – Видел, как Тени вырвались и окружили надменных ублюдков, пожелавших рискнуть благополучием целого мира ради обретения еще большей власти. Я только что приехал с патрульного обхода и еще сидел в седле, когда все началось. Наверное, именно благодаря этому меня удалось спастись, избежав гибели.
В первые часы король приходил в себя после ранения и не слишком обращал внимание на условия размещения, больше занятый собственным самочувствием. Но когда стало получше, конечно же возмутился обстановкой.
– Все, Маша, пошли, аэродром меняем. Немцы опять прорвались и когда же это все кончится. Эх, сказать бы ей – когда, подумала Маша. Все бы легче было. Когда про хороший конец знаешь, оно всегда легче. Да ведь нельзя. Не поверит она, а если поверит, то? Нет, уж лучше бабочку Бредбери не трогать. Или сказать все-таки, нет, не сейчас, позже.