Тихий смех в комнате проводил меня до соседнего окна. Открыв его, я осмотрелся. Теперь я попал по адресу, вот наши сумки, вон бадья с водой, а вот и Алона сладко посапывает, свернувшись калачиком. Я кинул оружие на пол и стал стягивать с себя одежду. Оглядев её, я понял, что ее остается только выбросить. Ну, разве что штаны можно оставить и постирать хорошенько, подумал я, доставая относительно чистые шмотки из своей сумки. Подойдя к лоханке, я отметил, что Алона основательно почистилась. Вода была грязной, мыльной. Ничего, сойдет, подумал я, и к своей радости обнаружил кусок склизкого вещества на краю лохани, очень напоминавшего мыло.
Ага, счаз! Всю ночь мне снились кошмары о том, как я в акваланге лезу по веревке на высокую скалу, сзади привешены две тяжеленные сумки, внизу пропасть и клубится туман, а скала-то, сука, не кончается... Проснулся весь в поту, на часах восемь — домашние ждут, когда я соизволю позавтракать на дорожку. Матерясь про себя, я пошел умываться. Позавтракав, от проводов решительно отказался. Взвалив на плечи по сумке, и в ответ на мамин вопрос прошипев "Нет, что ты? Совсем не тяжело!", я втиснулся в лифт, который закрылся со злобным лязгом, унося меня по пути к оздоровлению.
— Двигайся поближе, сейчас будет второй дубль, — сказал я Алоне.
— А сейчас я чувствую твое сожаление, — ехидно проинформировала меня Алона.
— Нет, я абсолютно серьезно, — ответил я.