– Знаешь, он пытался сражаться, – ответил мне мой друг. – Да, он был подлецом, но умер как воин. Это достойно уважения.
– Именно, – стукнул кулаком по столу мой друг. – Ты и десятой доли правды про эту семью не знаешь.
– Почти ничего не понял, – совсем уж расстроился я. – Не знаю я таких слов, месьор Гейнард. И никто из моих приятелей не знает. Вы бы попонятней…
– Не беспокойся, – фыркнул я. – У меня, похоже, появилась прекрасная возможность попрекать тебя всю оставшуюся жизнь теми неприятностями, которые по твоей милости ждут нас в ближайшем будущем. А они нас ждут, если мы отсюда не уберемся.
– Все, прыгаем. Штурвал крутани и вино не забудь.
– Это правда, – сообщил король придворным. – Помню, как-то посетил дом его отца, так вот в тот день этот славный юноша, тогда, правда, бывший еще совсем мальчиком, разбил старинную вазу. И, заметим, тут же сознался в этом. Крепко тогда ему всыпал папаша Монброн, причем собственноручно и на моих глазах. Я даже попросил его не быть столь строгим. Правдивость и открытость должны быть вознаграждены.