– Такой взгляд на вещи тебя когда-нибудь в могилу сведет, – недовольно буркнул я. – Слишком это возвышенно, слишком романтично.
– Именно. У нас это считается не слишком большим грехом, но Генриха всю дорогу усиленно заверяли в обратном. Да еще эти его домыслы… В результате, крайним оказался я. Ну и бедняжка Люсиль. Она умерла через несколько дней после родов, мне написали про это. И ребенок тоже, следом за ней.
И он поковырял пальцем свой распоротый на боку кожаный жилет, который виднелся из-под плаща.
– Правосудие, – повторила Луара. Ее личико было невероятно серьезно, она смотрела перед собой и видела что-то, понятное ей одной. – Ну и потом – без этого я не смогу претендовать на власть в семействе.
– А почему? – я показал на дверь. – Ну, открыто у вас всегда.
– Эраст, – требовательно произнесла Рози и показала глазами на наплечные сумки.