Этот же очень ничего. С таким королем не жизнь в государстве, а сказка.
Нет, нас он встретил со шпагой в руке, что и понятно – в ночной тиши легко определить, один человек идет по коридору или нет. Нас же было пятеро.
– Гарольд! – взвизгнула одна из девиц, со светлыми, почти белыми волосами, уложенными в очень сложную прическу. – А нам сказали, что ты мертв. Опять ты нас надул, паршивец!
Впрочем, нас это не очень печалило, с пути тут было трудно сбиться. Лес и дорога, ведущая через него, вот и все. Ну и темнота вокруг.
– «Славный малый», – фыркнул Гарольд. – Фон Рут, ты все-таки о монархе говоришь, имей к нему почтение. Тут не Лесной Край.
Внизу скрипнула дверь, по лестнице простучали чьи-то каблуки, и в дверном проеме появился плотного телосложения мужчина в довольно дорогих одеждах и с лицом, которое Агнесс де Прюльи назвала бы «порочным». Она это слово иногда употребляла. Я не очень понимал его значения, но, как мне думается, здесь оно было бы уместным. Его лицо было набелено еще больше, чем у Унса, и «мушек» было три, а не одна. Да еще и губы у него были напомажены.