Меня тогда поразили две вещи. Первое – я был уверен, что ни его, ни мастера Гая в военном лагере уже нет, что они уехали. Второе, что меня окончательно обескуражило – Агриппа не стал делать из своего визита особой тайны. Более того – он поймал на пристани Карла, который пер из сгоревшей деревни огромных размеров копченый свиной окорок, и попросил его позвать меня.
– Будет оглашен специальный королевский указ о том, что я отныне лишен права носить родовую фамилию, лишен права проживать в столице и еще много чего другого, – объяснил мне Гарольд. – Крайне унизительная процедура, поверь мне.
– Да, – я шмыгнул носом и, пересилив себя, добавил: – Дядя Борн.
– Да не о том речь. – Гейнард укоризненно покачал головой. – Боги, как же с вами трудно. Иной простолюдин быстрее понимает меня, честное слово. Речь идет о том, чтобы ты, испытывая ко мне искренние дружеские чувства, поддержал со своей стороны то предложение, которое я сделаю твоему другу. Деловое предложение. Он может колебаться при принятии решения, и, возможно, именно твое вовремя сказанное слово, вроде: «Ну он же нам помог» или «За добро платят добром» может решить дело.
Мне очень хотелось зажмуриться, а еще лучше – проснуться и поверить в то, что это все просто ночной кошмар.
– Что? – не знаю отчего, но это высказывание привратника изрядно рассердило Рози и рассмешило Карла, который тут же расхохотался. – Ах ты, мерзавец!