Бледным я был оттого, что у меня от сердца отлегло. Иные в таких случаях краснеют, а я бледнею. Я-то думал, что наше дело совсем дрянь, а оказывается, все не так уж и плохо.
Генрих молчал, но я заметил, как забегали его глаза.
– Так поедемте ко мне! – тут же предложил Борн. – Я тут рядышком живу. Перекусим, побеседуем. Барашек, которого я обещал Эрастику и Гарольду, еще не на вертеле, но это не значит, что мне нечем угостить гостей!
Унс был явно не ровесник Ворона. Ну да, не первой молодости мужчина, но далеко не старик. Он, скорее, был одногодком Агриппы. По крайней мере внешне.
Про магию я упоминать не стал, ни к чему это. Хотя, если дело и впрямь дойдет до драки, я ее в ход пущу непременно. Того же дядюшку ей попотчую.
А еще мне в этот момент подумалось о том, что тогда, в доме на берегу моря, он после предложения Гарольда смеялся не потому, что нашел его унизительным, а по какому-то другому поводу. Как по мне, лекарем в знатном доме быть куда приятнее, чем вот таким образом промышлять.