– Мой друг Гарольд Монброн, – не вставая с полу выложил я правду. – Из тех самых Монбронов. И сейчас он умирает в одном из домов, что стоят на берегу моря. Их еще «летними» называют.
– Как вариант, мы, конечно, можем убить тюремщика, – заметил Гарольд. – Ты знаешь магию крови, я тоже кое-что могу, да и ремни у нас не отобрали, удавку можно смастерить, но что потом? Я считал – мы миновали восемь этажей и сейчас почти на самом верху башни. Нам не добраться до выхода живыми, даже если мы добудем оружие. Что до магии – ее и на один пролет не хватит.
– Да-да-да, – покивал Борн. – А что до Гарольда, то какие тут могут быть обиды? Семья, как ты верно заметил, это семья. Но – прошу за стол. Сначала еда, а уж потом беседы. Прошу прощения за скудное угощение, на дворе день, повара еще не начинали готовиться к вечернему пиру.
Я хотел было спросить, кому может помешать безобидный обжора, вроде него, но потом вспомнил о Викторе Форсезе и промолчал.
– Именно, – лучезарно улыбнулась Рози. – Приятно, что наши мысли сходятся, значит, есть в этом рациональное зерно.
Я, кстати, думал, что там не все жир, что там и мышцы есть. Вон наш Карл тоже выглядит со стороны достаточно внушительно. В смысле упитанности. Но там жира нет, там одни мускулы. А тут сало с боков свисает, брюхо под рубахой трясется. Камзол все это хоть как-то скрывал, а без него картина стала совсем уж жалостливая.