Та ночь отложилась в ее памяти смесью страха и боли. Зарево пожара, уверенный голос отца, отдающего приказы. Плач матери и тряска старой кареты без гербов. Им удалось уйти. А отцу — нет.
— Я, кажется, получила моральную травму, — буркнула освобожденная Алета и прижала к малиновым щекам ладони.
— Ага, ясно. Сейчас, минутку погоди с откровениями, — Маргарет вытащила остатки бумаги и сосредоточенно мастерила кособоких журавликов.
Все закрутилось. Тария, вялая и апатичная, ее слишком вышколенный, запуганный сын — все это существенно замедляло процесс расселения.
Его аж перекосило. Скривившись, Винсент телепортировался, а Маргарет вошла в пустую аудиторию.
— Зато я могу назвать тебя любимым, — Маргарет полюбовалась строгим, почти мужским перстнем. — Это ведь артефакт?