Он всей новой шкурой отчетливо чувствовал, что никакого проклятия на нем до сего мига и не было вовсе, а вот сейчас пришел тот самый черный день в любой из форм бытия.
– И ты его не выставишь прочь? – все-таки возмутился дух.
– Вот, прими в дар. Думается мне, это как раз равноценной платой за совет пойдет. Нашел среди вещей в тайниках Шкурника, никому доверить не могу, а такой чокнутой эльфийке авось пригодится!
– Настоящая причина пошла и стара как мир – я отказалась разделить ложе с владыкой Дивнолесья. Трижды отвергла его предложение, в третий раз – аж брачное, – с кривой усмешкой поведала Тиэль, машинально отщипывая и бросая на тарелку хлебные крошки. – А когда меня стошнило от ухаживаний Диндалиона, сдобренных бокалом с разжигающим похоть зельем, на его же парадные одежды, самолюбие владыки такого оскорбления не снесло. Меня приговорили к изгнанию. Мои родные знатны и талантливы, но идти против Древесного Трона и клятвы, вызывая раскол в Дивнолесье… Я предпочла уйти. Ты знаешь, Адрис, почему в Примте и иных землях так мало эльфов?
– Так давай не пару, а хоть пяток воинов пришлю? – прикинул мужчина, машинально подергивая себя за правую бакенбарду.
– Лейдас Симарон, я просил лейдин Тиэль помочь с поиском украшений, – взял быка за рога юноша.