– Что-то надо оставить, но большую часть потрачу. Мэллорну надо расти! Его сила – это моя сила и здоровье, – объяснила Тиэль.
– Твой призрак был мне симпатичнее внешне, больше на птицу, чем на человека походил, – честно потрясла собеседника признанием Тиэль, задумчиво оглядела тело владыки и с удивлением констатировала: – Не хочу тебя обнадеживать, но, кажется, твой облик со временем начнет меняться, подстраиваясь под суть души.
Проводив охрану, она не успела сделать и пары шагов по коридору, как досадливо поморщилась и вернулась обратно. В дверь снова вежливо стучали.
Лукавая улыбка снова скользнула по губам Тиэль, она вскочила с травы, где сидела, и, зачерпывая руками, тщательно разложила все содержимое миски у ствола. Пошла короткими волнами травка вокруг. И будь Адрис навеки проклят, если мэллорн не облизнулся, принимаясь чавкать корнями свою кашку. Эльфийка вытерла руки о траву так, что на коже не осталось и пятнышка, открыла кувшин и вылила оставшуюся влагу из Жизнесвета на не успевшую впитаться или быть проглоченной массу. Искрящаяся синим и почему-то розовым, жидкость ушла в подкормку, как в песок.
– Давай, посвисти, вызови снова Длинногривого, и поехали домой, пусть остроухие придурки, позволившие управлять собой чокнутому, сами разбираются со своими проблемами! – Призрак просто на клочки разрывался от негодования, мечась по поляне и обдавая смертным холодом эльфов.
– Ты… ты… Кинтер, это все наваждение, я одурманена, не верь ничему услышанному. – Крупные слезы навернулись на чудесные глазки и заструились по щекам. Притворщица вскочила с кресла и пошатнулась, будто от удара, незримо пронзившего трепетное сердце…