Знал ли Оккар, когда требовал развести? Илька не знает. Как и не знает, какой ответ причинил бы ей меньше боли.
Она приставила клинок к своему горлу… и тут же зашипела от неожиданной боли – кто-то стиснул её руку, нещадно выворачивая, заставляя выпустить рукоять.
– И как же ты меня остановишь, милый? – откровенно глумливо протянула собеседница. «Милый» – отметила про себя Иллика. Знакомы и, кажется, близко. Вот как, как нелюдимый колдун умудрился обзавестись таким количеством знакомств, что теперь и шагу не ступить? И что толку в маскараде и в боли, с которой они прошли границу, если каждый встречный инквизитор знает Оккара в лицо?
Но он, как выяснилось, говорил совсем о другом и, окрылённый её необдуманным и ошибочным согласием, попытался поцеловать. Ильке показалось, что венец на её голове вспыхнул огнём, или же внезапно обзавёлся направленными внутрь шипами, а из глаз полетели искры. Длилось это, правда, всего мгновение, потому что Тинко, похоже, тоже досталось, он отступил, прижимая левую руку к губам и с удивлением разглядывая правую. Приближаться, чтобы посмотреть, что там у него с руками, девушка не стала, а вдруг ещё раз шибанёт? Вот ведь мерзкий-премерзкий колдунишка! Хотелось сразу броситься разыскивать мужа и вытрясти из него хоть немного дури, но она как-то сдержалась. Зато чувство стыда за собственные планы, поселившееся было в ней после вчерашнего ночного разговора, рассеялось, как будто и не было его. Теперь она ощущала только азарт и какую-то даже весёлую, чуть пьянящую злость. Поделом ему, поделом.
Оккар был в смятении. Машинально обрабатывая руки жены мазью, пытался понять, как такое возможно. Он многое читал про истинный брак, но нигде не говорилось о таком. Может, дело в том, что он не так давно вкладывал в Иллику свою силу, чтобы спасти от проклятия на ожерелье? Но нет в ней его силы, и даже следа её нет, и если дело в этом, тогда бы многие не прошли через границу. Тот же Константин… в него Оккар в своё время куда больше силы вложил, через заклятия, правда, но всё равно… значит, дело всё-таки в венце? Или в том, что брак их благословил Тёмный?