— Да! — он впитывал мои слова, как губка воду.
— Понятно, — сказал я, распрямляясь, — ну что: ангины, слава богу, нет, честный грипп. Обойдемся без уколов.
"Это хорошо", — я перевел дух и провел вспотевшими ладонями по штанинам, — "это обнадеживает".
Я хмыкнул и подошел к окну. Ниже виднелись зарешеченные окна "Шпалерки" — первой следственной тюрьмы России. Сколько в этих камерах интересных людей посидело: от Ленина с Мартовым до Гумилева с Хармсом… Фамилиями постояльцев назван с десяток улиц города — можно ли найти более явное указание на то, как переменчива порой бывает судьба?
Дверь она прикрыла аккуратно, без хлопка, и я остался в классе один.
— Там… — нерешительно начала она, — а как… Я остаюсь?