— Ужас, — продолжил я наставительно, — не из-за останков, что будем поднимать, нет. Слишком много там погибло настоящих людей. Слишком. Тысячи наших. И слишком многие из них до сих пор ждут памяти и погребения. Это то немногое, что мы можем сейчас. А, раз можем, то и должны. И это мы сделаем. Это надо им, это надо нам. Нам — чтобы повзрослеть. Тогда сможем больше. Тогда сможем лучше. Тогда… — я чуть запрокинул голову и посмотрел поверх крыши на небо, — тогда будем жить правильней. А понимание того, что ты не просто живешь, а живешь правильно — дорогого стоит. За это стоит побороться. За это стоит идти в холод, грязь и ужас. Так, ребята?