Но вот Варшавский блок, что цементирует результаты той войны на самых опасных западных рубежах… Куда делась его, казалось бы, нерушимость? Неужели же он, Брежнев, войдет в историю как человек, при котором просрали ту великую Победу?!
— Ага, — сообразила мама через пару секунд, — понятно. Ну, неси уж.
Саша был очевидно возбужден и озабочен. Вышагивавший с ним американец был серьезен — тема, судя по всему, захватила и его.
— Ну, и что ты выяснил о парне? И где он?
— Ваню-то? Сейчас… — проскрипел в трубке знакомый уже голос соседки Гагарина.
И я сосредоточился на формировании очередного запроса к той бесподобной базе знаний, что связывала меня с моим прошедшим будущим.