— Соображаешь, — с каким-то непонятным сожалением сказала Чернобурка.
Мелкая спала, словно застыв на лету — широко раскинув руки и запрокинув голову. На правой щеке ее проступил отпечаток подушки. Посапывать она перестала, теперь дыханье ее было почти беззвучно. На лице девушки застыло не встречавшееся мне прежде выражение крайней безмятежности, и из-за этого на какой-то миг она показалась незнакомкой. Потом я втянул воздух, ощутил запах и наваждение прошло.
Академик огорченно поморщился, чуть-чуть и лишь на самый короткий миг — если бы я этого не ожидал, то и не заметил бы.
А раз так, то новые данные по "ленинградскому феномену" были для Карлуччи хорошим поводом вывести ветеранов на разговор о по-настоящему серьезных вещах: о будущем американского разведсообщества вообще, и в связи с набираемой Рейганом командой, в частности.
Наблюдатели, как и предполагалось, разделились, взяв их в "коробочку": один, чуть приотстав, увлеченно изучал программку, второй же прошел вперед и занял позицию около лестницы, ведущей наверх, к залу и буфету.
— Да не волнуйтесь вы так, я не из Комитета, — прозвучало, словно в ответ. — Сейчас скажу, что надо, и успеете еще до своего гастронома.