Было похоже, что он был тут единственным, кто не мандражировал перед боем.
Такой выбор говорил о многом. Если Председатель КГБ, отринув характерную для него осторожность и лояльность, все же начал столь рискованную лично для него игру (а чем бы это еще могло быть?), то из этого проистекали весьма интересные выводы.
В конце концов, ему не много надо. Трешка в Кузьминках, "жигуленок" и заграничные командировки — все это приятно и дает уверенность. Но по-настоящему грело душу иное — заслуженный авторитет в узком кругу специалистов, что регулярно пересекались то в Нью-Йорке, то в Лондоне, то в Женеве, или, как сейчас — в Москве. Им важен был не просто его ум, но способность мыслить самостоятельно, вне навязываемых догматов и пропаганды. Западные собеседники ценили его точные, обоснованные прогнозы, его понимание ситуации в целом — и это молчаливое признание его способности видеть мир было для Сергея Викторовича очень важно.
— Давай определимся в самом главном, — и проговорил в ушко, выделяя каждое слово: — Я. Тебя. Усестряю.
Я торопливо натянул майку, схватил штаны и выскользнул следом.
— Ого, — я в удивлении почесал затылок, — да у тебя талантище! Слушай, Софи… Софи! Ну-ка, золотце, посмотри мне в глаза. Ты, вообще, можешь себя прилично вести? Держать себя в рамках? Или это дохлый номер?