По мере моего выступления взгляд Биссектрисы шалел все сильней и сильней.
Весеннее солнце уже разогнало и рассветный туман, и утренний зябкость. Воздух мягко овевал кожу, природа вокруг пела оду весне, и Фрэнк вытащил раскладные кресла прямо на стриженый газон. Колби закурил, а Бросс запрокинул голову, подставив лицо ниспадающему с неба теплу.
Американец с отвращением изучил немолодое лицо напротив: узкий костистый нос, бледные тонкие губы и впалые, словно у туберкулезника, щеки.
— Интересно… — протянул Дик, задумчиво рисуя что-то палочкой на песке, — очень интересно.
— Пошли, — она, наконец, отлипла от меня и протерла ладонями щеки, — оставишь у нас портфель до вечера.
Бросс молчал, лишь время от времени из-за его очков прорывался очень проницательный взгляд.