— Отчим… Не знаю кто. И знать не хочу, — оказавшись с деньгами на Невском, прибалт заметно приободрился, и в речи его стали проскальзывать интонации.
Брежнев отдавал себе в том отчет — в неизлечимости недуга по имени возрастная усталость. И понимал это тем более ясно, что трезвой мысли уже не мешал туман в голове и почти спасительная баюкающая сонливость.
— В хозяйстве все сгодится, — ответил я. Потом подумал и добавил: — Но ты все неправильно понял.
— Джон с нами? — рука Карла, уже взявшаяся за папку, замерла.
Пощупал горячий лоб: было где-то чуть за тридцать восемь.
— Не хватало еще в такой день проспать, — недовольно бурчал Марио Моретти. Прохладный душ придал ему бодрости, но лишь на пару минут, и сейчас перед глазами опять поплыла, покачиваясь, туманная пелена, — еле носки нашел…