— И… И где я буду жить? Твои родители разве разрешат? — в ее голосе послышалось робкое ожидание чуда.
"Какая тонкая, неочевидная историческая цепочка!" — удивился я, исследовав ситуацию, — "а где тонко — там и рвется. Тут можно поработать".
Ленинград, 10-я линия Васильевского острова.
— Я понимаю, что было две, — говорил он, уныло мигая белесыми ресницами, — но я потратился. Надо еще пятьсот пятьдесят.
— Спасибо, — сказала та окрепшим голосом.
Он улыбнулся виновато, выдохнул, и сквозь густые винные пары свою печальную историю кратко поведал разошедшийся в желудке жирный холодец.