— Нет, — сказала, отсмеявшись, — все было нормуль. А потом еще ординаторы с коньяком подсели… — и она покосилась на меня из-под ресниц.
Сел через два вагона от Рафаэля. Состав шел полупустым, и контролировать обстановку было легко, к тому же большая часть попутчиков уже отсеялась.
— Ну, как вы, шеф, и говорите: с натяжками… Так что, говорите, там Бросс придумал?
Холодный и влажный сквозняк вновь протянул подземную трубу, лишая Джорджа остатков тепла.
— Да… — я принял максимально простецкий вид, — этой, новой, Светлане Витальевне, завучу по внеклассной….
То понимание дарило прощение. Я прощал легко и радостно, по сто раз на дню, поэтому были у нас и маленькие вспышки хулиганства, и капризы, и смех фонтанчиком из горла, и сладким шепотком — милая чепуха на ушко. А потом, позже — соприкосновения запахами и бережно накопленная нежность.