Прислушался к Кузе — пора. Одернул замурзанную телогрейку, прижал ко лбу ребро ладони, проверяя посадку пилотки, оглянулся. На меня смотрели, ожидая.
"Поехали… Мне надо стать первым. Я не просто хочу на математическую олимпиаду в Лондон — мне туда надо. Другого надежного способа отправить ряд писем в Рим, Лондон и Вашингтон у меня не будет еще долго, поэтому, если понадобится, я смухлюю… Но очень не хотелось бы к этому прибегать", — и я собрался.
"Понимаешь", — звучало от такого "партнера" где-то между второй и четвертой кружкой пива, — "там вопрос наследования подвис. Надо помочь, они за это хорошо отблагодарят, и тебя, и меня. Только ты сам, если найдешь похожего, к нему с разговором не лезь, там есть юридические тонкости. Их человек туристом потом приедет, сам поговорит. Тебе надо будет лишь показать парня, и все — деньги твои. Причем платят, даже если пацан окажется в итоге не тот. Главное, чтоб возраст совпал да переезд из Москвы. Но смотри, чтоб без обмана — там люди серьезные, запросто навсегда закроют для тебя Европу".
— Мама говорит, что ты уже и домой не всегда на ночь приходишь, — начал папа разговор.
— Но взамен приобрел мотив для выхода на нас, — ухмыльнулся Карл.
Хорошо, что так. Привычки наши — добровольно надетые шоры; знакомое — не замечаешь. Поэтому мир с годами скукоживается, а время, и без того отмеренное без всякой жалости, уходит в ничто все быстрей и быстрей.