— Понимаешь, — голос мой был полон грусти, — я действительно не такой, как многие. С этим уже ничего не поделать. Ну, так получилось… Я буду отличаться. И, поэтому, со мной будет или очень хорошо, или очень плохо.
"Товарищ Сара" умела многое, а знала и того больше: иначе она бы не стала командиром римской колонны. Сегодня она могла запросто прострелить кому-нибудь коленные чашечки, "чтоб хромал, сволочь, как их буржуазная власть!", а завтра — оперировать в подпольном госпитале раненого товарища. Вечером яростно торговаться, закупая очередную партию оружия у мафиози или палестинцев (арсенала из ее по-пролетарски бедной квартиры хватило бы на роту спецназа), а ночью кропотливо изготавливать из чистых муниципальных бланков надежные документы для ушедших на нелегальное положение бригадистов.
— Да что ж такое-то! — мама, не выдержав, всплеснула руками, — заговорили тебя на них, что ли!
Я побыл с ним еще минут пять и засобирался — неловкость продолжала висеть в воздухе, и разговор постоянно пробуксовывал.
— А вот этого я еще не слышал. Это серьезно.
"Джорджи, пальто ниже колен — удел богемы", — наставлял Карл сегодня своего партнера, — "а у людей, вообще не признающих пальто, всегда есть и множество других недостатков — постараемся же ни в чем не быть на них похожими".