— Нет-нет-нет, — решительно пресек он мой идеализм. Для вида помолчал, якобы обдумывая, и веско подвел черту, — ее будут называть гипотезой Гельфанда-Соколова! Звучит, правда? Как тебе?
— В Ташкент, — охотно пояснил я, и в глазах Чернобурки зажглось понимание, — Жозефина Ивановна подъехала, для внучки посылку передала: орехи там, изюм, курага… Поговорили немного.
— Тома, — я старался говорить негромко, мягко и неторопливо, — Том… В чем дело?
— Да, джентльмены, — покивал Бросс, — да, именно так, не меньше. И, вижу, вы узнали эту тему…
— В голове с трудом укладывается… — признался Минцев, — дать нам столько информации… Причем какой информации! А потом сработать против нас. Не понимаю логики.
— Да ты пойми, — продолжил, словно и не было перерыва, жарко втолковывать Алику в правое ухо Мишка Рогинский, — наша русская культура — вербальная! Слово у нас всегда главенствовало, и поэтому хороших живописцев мало. А иконопись — это все же работа с сакральным объектом, отдушиной художнику там служит цвет…