– Да ничего страшного, – ответил он, скинул куртку и бросил на пол. – Споткнулся, упал, разбил губу. До магазина не дошел с этим чертовым затмением, темень непроглядная! Не знаешь, кому жаловаться, если фонари толком не светят?
Он махнул рукой, сел в машину и стартовал с места. Букет вылетел из окошка и распластался на проезжей части – алые лепестки рассыпались в луже, неприятно похожие на капли крови.
– Да ладно тебе, мы же помирились… Словом, – продолжила девушка, – он ушел, я за ним, думала, заодно хлеба куплю. Ну и навернулась в темноте – пуховик порвала и нос умудрилась разбить. Кстати, кому насчет фонарей-то жаловаться?
– Я давно тут, – невозмутимо ответил тот, подержав Ларису на весу. – Запарковаться никак не мог. Какой-то придурок поставил машину у самых ворот, так что я твою таратайку во-он там приткнул.
– Да просто. Он же меня к себе подпускает, а рано утром на стоянку пройти – раз плюнуть, пока пересменки не было и ночной сторож дрыхнет. Я карабин отстегнула, Джек сам за мной пошел. А у меня машина за углом стояла – запрыгнули да уехали… Ну, не место ему на цепи!
– Судя по тому, что матушка поругалась с отцом, то на неделю, не меньше, – вздохнула девушка. – Потом она триумфально вернется, заявит, что без нее дом зарос грязью, невестка не умеет готовить, внуки отбились от рук… Мы это сто раз проходили. Иногда мне приходится брать огонь на себя, чтобы остальные отдохнули. Брат-то может взять семейство и махнуть куда-нибудь отдыхать, а отцу деваться некуда…