– Очень, – честно ответил Алексей. – До смерти. Но потом я подумал: я ведь вправду дворняга, вырос на свалке. Если меня отмыть дочиста, научить есть с тарелочки, а не жрать, что удалось подобрать, спать не на земле, а на кушетке, внутри я все равно останусь дворнягой. И либо сдохну от тоски по паршивой этой свободе – впроголодь и на морозе, – либо стану такой мразью, что представить страшно. – Он помолчал. – Однокурсники говорили, что я идиот, раз отказываюсь. Меня только Влад понимал да другие ребята, но их я позже узнал. Вот так…