При виде нее Саша забывал обо всем, а дядя Гена со вздохом принимался полировать очередной клинок или приклад, которые в этом вовсе не нуждались.
– Серенький, ты что? – Ларисин голос раздался прямо над ухом, ее прохладные пальцы обхватили виски. – Что случилось? Кошки прибежали, мяучат – беда, говорят… Ну? Серый? Ну перестань… Что ты опять надумал? Тише, задавишь!..
– Спасибо, не нужно, я уже знаю, что хочу, – улыбнулся тот и подошел к стенду с охотничьими ружьями. Алексей как раз перебрался туда, на место дяди Гены. – Будьте добры, покажите вот ту…
– Спокойной ночи, – сказала Лариса и вышла, прикрыв дверь. Только щелочку оставила – для кошек, которые привыкли ходить куда им захочется и когда захочется. Если запереть дверь, поднимут мяв посреди ночи, пояснила она.
– Не больно, Лёш? – спросила она, коснувшись губами ссадины на скуле.
Обуться ему тоже было не так-то просто, и если летом проблема решалась легко – надел мокасины и пошел, то зимой было намного хуже: нагнуться, чтобы завязать шнурки или застегнуть молнию, не нагнешься, вот и корячься, как хочешь, и спасибо, если есть, где присесть! Хорошо, Лариса отвернулась, застегивая короткие сапожки: если она желала, то могла быть вполне деликатной. Правда, чаще всего она этого не хотела.