Первым делом она открыла все окна, но это помогло мало, разве что теперь сквозило со страшной силой.
– Нет, – ответил Алексей. – И мне хуже не стало. Я… Ларис, я даже не знаю, что это, почему, и… не знаю, как сказать!
Алексей молчал, перебирая ее мягкие волосы.
Кошки молча согласились и снова стеклись к Алексею: палевая улеглась на грудь, полосатая на колени. Они уже приняли его в свою стаю и даже позволяли некоторые вольности, хотя поначалу сторонились протянутой руки.
– Хорошо, что ты не согласился, – сказала Лариса. – Не то пришлось бы отбивать тебя силой.
– Он сказал, что к дочке жить уехал, – сказал Алексей.