Встали плечом к плечу. Он стал смотреть в правый окуляр, Мона в левый, но скоро отодвинулась. Во-первых, щеке было щекотно от его бороды, а во-вторых, мало что видно. Бинокль был слишком мощный. В белом кружке покачивались фуражки и папахи, въехала конская морда с оскаленными зубами.
– Что это за язык? – спросил Романов, от нечего делать затеявший разборку и смазку «нагана».
– Ты – д-дочь Варвары Андреевны? Но… так не б-бывает!
– Чалься, – приказал сверху дребезжащий, пропитой голос. – Влазь по одному.
Мона положила ему голову на плечо и скоро уснула. Это связывает еще прочнее страсти. Солдат спит, а служба идет.
– Газеты не пишут и одной десятой правды! Махно, которого мы загнали на самый край Украины, каким-то чудом собрал новые полчища, разметал наш заслон и теперь катится по степям на тачанках прямо на Таганрог. Он уже взял Мелитополь и Бердянск. Если мы не перебросим на то направление минимум две дивизии, произойдет катастрофа! А без двух дивизий я не смогу прорвать красный фронт!