– А… кто это – Иван Климентьевич? Ваш брат не объяснил.
Он сделал жест, будто дергает какой-то рычаг, и засмеялся.
– Но если кто-то вошел в приемную, вы не могли этого не знать. Скрипнула бы дверь, послышались бы шаги. Был кто-нибудь?
Получается, что в своем эдеме, сама того не чувствуя, она все-таки соскучилась по большому миру. Он был шумный, грязный, некрасивый, но Мона с удовольствием вдыхала запах бензина и даже конского навоза.
Вскинул ручищу, в которой маленький револьвер показался вовсе игрушечным.
– Ни на что не отвлекаться! Всех приходящих записывать.