Я как Гекльберри Финн, плывущий по Миссисипи, подумала Мона.
Что обеих его жен тоже звали «Елизаветами» – это хорошо. Значит, у него такая, как ее, карма.
Но четыре с лишним месяца назад по прихоти, а может быть, по милости кармы Эраст Петрович вдруг переселился в мир Инь. Это произошло в те ужасные часы, когда отнятая у бандитов тачанка неслась через степь, к большому городу с настоящими больницами, а за спиной, на охапке сена, металась и бредила раненая Мона. Фандорин поклялся себе тогда: если она выживет – о, если она выживет! – он никогда ее не оставит.
– Молодец, что не бросил т-товарища, – заметил отец Сергий. – Но вообще-то мне это не нравится.
– Почем? – спросил обойденный попом растяпа. Услышав цену – сто рублей, – плюнул и отошел.
– Да-да, – кивнул Черепов, оглянувшись на толпящихся вокруг сотрудников. – Идемте.