– Эй, батюшка, нехорошо, – сказал растяпа. – Я перед вами был!
И все четверо с треском вывалились на полянку.
Лохматый парень студенческого вида вдохновенно читал по книге, воздевая палец в особенно важных местах. Ему внимала публика, человек двадцать, – в основном молодая. Все при оружии. Трое в одинаковых черных плащах с пелеринами, причем один держал на коленях знакомую шляпу. Но лицо было безбородое, юное.
Там много что было, в восковом королевстве. Мона так к нему привязалась, что не уехала из обреченного Петрограда, когда это было возможно.
– Клянусь Торой и Талмудом, мои помыслы чисты.
Что ж, подумал я, скоро твой бог тебе очень понадобится.