Вон он – взбегает по широкой лестнице. Открылась и захлопнулась дверь.
Вдруг впереди, чуть поодаль, я заметил сцену, для режимного объекта очень странную.
Взвизгнув, Мона кинулась прочь и остановилась, только когда сбилось дыхание.
Посадили между собой, на заднее сиденье. Козловский сразу приступил к обработке.
И приподняла на лице повязку, а под нею красота: вместо носа сине-багровый ужас с двумя капельками гноя (воск, натуральные краски, итальянская смолка). Сойдя с поезда, Мона уединилась в кустиках и соорудила камуфляж: изобразила сифилис третьей стадии, сверху повязала тряпицу. Судя по тому, как шарахнулась от художественного полотна бабища, работа удалась на славу. Как же тут было не порадоваться?
– Отдохнем, – сказал отец Сергий. – Можно и поспать. Ночью будет не до сна.